Хотя я и чувствовал небольшой укол совести за то, что теперь мохито будут знать под названием «Филатофф», но никакой катастрофы в этом не было.

Да и отказывать заинтересованным рестораторам в «изобретении» новых напитков, тоже особых причин не было. Тем более, что мне намекнули, что в случае успеха, я могу рассчитывать на несколько дополнительных путёвок на курорты для моих колхозников, а также, что ещё важнее, Соколов пообещал обсудить со мной поставки некоторых продуктов из Елисеевского прямиком в наш деревенский магазин.

Подобная перспектива не могла не мотивировать. Так что уже на следующий день, мы все встретились снова на кухне одного из подведомственных им заведений. А Соколов, как и обещал, позаботился обо всех нужных ингредиентах.

Конечно, повторить точь в точь многие известные коктейли я не мог. В конце концов, я никогда не был барменом. Но даже то, что у меня получалось, выглядело вполне неплохо. А главное, было приятно на вкус.

Я сумел восстановить по памяти рецепты таких популярных в будущем и неизвестных сейчас коктейлей как «Лонг-Айленд, «Секс на пляже», «Б-52», «Космополитен» и «Эспрессо Мартини». Также поколдовал над их вариациями. И через несколько часов у нас на руках было несколько вполне годных рецептов.

Глядя на то, как быстро я справился, один из директоров задумчиво протянул:

— Да… выглядит очень просто, словно можно смешать что угодно и как угодно, и получится вкусный напиток. Но, когда сделать то же самое пробовали мои повара, их выдумки пить было невозможно.

— Честно сказать, я тоже сомневался, когда товарищ Соколов высказал эту идею. Думал, что «Филатофф» — это случайная удача. Но сейчас я очень удивлён.

Подобным образом высказались и другие директора-дегустаторы.

И все они сошлись в одном. Новой линейке напитков в меню их ресторанов — быть.

Я же был одновременно и доволен, и смущён. Забавная ситуация. Вот уж не думал, что послезнание мне пригодится в подобном деле.

Глава 20

При подготовке к посевной и во время неё время летело незаметно. Я едва успевал уделять время всему происходящему в двух колхозах. Но вся эта суета была мне только в радость. А всё потому, что я постоянно видел результаты своих трудов.

Конечно, со Светом Коммунизма всё ещё было сложно, но даже там маленькими шагами, но шли подвижки в лучшую сторону. Например, я потихоньку принимал на работу новых специалистов, затыкая дыры или просто заменяя часть старых из тех, кто явно не справлялся со своей работой.

Также я надеялся, что теплица, которую скоро там построят, поможет мне существенно улучшить их положение. Сейчас, что ни говори, а тот колхоз был чем-то вроде дотационного для «Нового Пути», но я рассчитывал, что это не просто слив денег, а инвестиции, которые отобьются также быстро, как поднялся мой первый колхоз.

Собственно это подтверждали также и мои практиканты, которые, спустя месяц работы, предоставили мне рассчёты согласно которым, даже сейчас, рабочей силы было достаточно и необходимо лишь перетрясти кое-какие процессы, чтобы увеличить производительность колхоза не менее чем в полтора раза.

Ребята ответственно подошли к делу и составили наглядные таблицы, основываясь на известных данных из других колхозов. Несколько раз даже уезжали собирать материал в другие деревни и в городские библиотеки.

Но особенно отличился Захар Безруков, ведь, помимо этого общего проекта, он готовил ещё и материал по удобрениям. И сделал всё настолько здорово, что с этим не стыдно и официальный запрос оформлять. Чем я и собирался заняться, но для начала отправил его работу Васнецову. На всякий случай.

И Григорий Николаевич перезвонил на следующий день, после того как её получил.

— Где ты этого парня откопал? — начал он без лишних предисловий, — это же настоящий талант. Кто бы мог подумать, что парень с экономического факультета покажет такое глубокое знание биологии. Да я бы его и к себе в НИИ забрал с удовольствием.

— Только если он присоединится к работе над исследованиями борщевика. Кстати, как они продвигаются?

Васнецов в ответ так тяжело вздохнул, что я уже заранее всё понял.

— Я бы соврал, если бы сказал, что хорошо. Необходимость этих исследований постоянно ставят под сомнение, так что выбить на них финансирование не так уж легко. Я уже молчу про то, что у этого растения есть много поклонников в научной среде, начиная с Вавилова и заканчивая многими другими. Именно из-за этого в основном и возникают препоны, потому что они-то уже успели написать свои научные работы, которые теперь выставляются как аргумент против моих инициатив.

Честно сказать, чего-то подобного я и ожидал. Но всё равно уничтожить борщевик, пока ещё не стало слишком поздно — это необходимая задача.

— Мне жаль, Григорий Николаевич, но вы же не собираетесь сдаваться?

На той стороне провода раздалось многозначительное хмыканье. А потом Васнецов ответил:

— Ох и дорог ты мне, Филатов. Но нет, не сдамся. Верю я тебе, что ни говори. Особенно после того, как сам углубился в материал. Но, чую, наживу я себе врагов под старость лет.

Я улыбнулся.

— Ни за что не поверю, что у вас их и без того не было.

Григорий Николаевич закряхтел, так что я даже сначала испугался, но вскоре понял, что это он так пытается сдержать смех.

— Всё в порядке? — всё-таки спросил я.

— Подловил, ничего не скажешь, — просмеявшись, наконец, ответил он, — Я почти пятьдесят лет в науке. Да тут у каждого яда больше чем у любой гадюки, и все друг друга тихо ненавидят.

Я подъехал к правлению в хорошем настроении, с улыбкой захлопнул дверь козлика. Заходить в здание я не торопился, вместо этого закрыл глаза и вдохнул полной грудью аромат цветущей сирени. Вокруг пели птицы, а солнце палило настолько, что даже в белой рубашке мне было жарковато. Мне хотелось ещё немного насладиться весной, но вдруг…

— Александр Александрович! — выбежав на крыльцо правления закричала Лариса Ивановна, — вам срочный звонок из Света Коммунизма!

Такое поведение не было ей свойственно. Бухгалтер явно видела, что я подъехал и вот-вот вернусь на рабочее место, но видимо случилось действительно что-то важное, раз она не смогла дождаться.

— Что случилось? — бросил бежавшей позади женщине, громко шагая по коридору.

— Звонок поступил из птицефабрики, что-то с курами не так! — запыхавшись ответила Лариса Ивановна, — уже третий раз звонят. Я как вашу машину увидела, попросила подождать на линии и сразу же к вам.

Чёрт! Неужели и молодняк заболел? Как чувствовал, что не стоило так торопиться, лучше бы повременили и сделали всё через месяц. В голове крутились самые худшие сценарии. Схватив трубку телефона, я услышал тревожный мужской голос. Взяв себя в руки, мужчина поспешил представиться заведующим птицефермой, после чего добавил: «Товарищ председатель, беда! Мы не знаем, как нам быть…»

— Не очень содержательно. Рано ещё паникуете, лучше расскажите мне, что произошло.

— Недавно были приобретены двести цыплят, но… — едва дыша выдавил из себя собеседник, — я ума не приложу, как вообще такое могло произойти! Сейчас, когда они подросли, мы обнаружили, что сто восемьдесят три из них — петухи!

— Как такое возможно? — я не поверил своим собственным ушам. Даже если не выбирать цыплят, а просто хватать случайных, ну не может же так получиться! — Подождите, вы уверены? Я ведь посылал Монцова, он старался выбирать именно куриц.

— Товарищ председатель, я сам сначала не поверил, но когда своими глазами увидел, все сомнения отпали! — чуть ли не клялся мужчина, — мы не знаем, что с ними делать! Мало того, что они дерутся друг с другом, а на одну клетку приходится от семи до десяти штук, так ещё и кормить их не выгодно!

И заведующий был прав. Единственным разумным выходом из данной ситуации было пустить их на мясо, но и здесь незадача — маленькая птицеферма просто не справится с таким объёмом курятины, поэтому не теряя времени я направился к машине. Уже на месте решим, что делать.