– Временно, – отмахнулся любитель белого и заслонил короля пешкой.
– Мне вот что интересно… – ученый задумчиво потер подбородок. – Ты наверняка просчитал мой ход и шах. Еще через ход твой король снова попадет под удар. Ты мог избежать этой ситуации, но позволил ей случиться. Проведем параллель с реальностью?
Ты позволил юной драконице добраться до Анли-Гиссара, хотя в твоих силах было ей помешать. Позволил Сотнику проснуться и вернуть часть отряда. Позволил городу и его народу получить шанс на возрождение, более того… отчасти сам это все подстроил. Зачем? Зачем так рисковать, вручая врагу столько преимуществ?
– Потому как неинтересно побеждать заранее обреченного и знающего об этом соперника. В такие игры я успел наиграться. Прискучило. Гораздо увлекательнее выиграть у того, кто сам может перегрызть тебе глотку. И если на данный момент у него это пока не получается… не грех помочь. Поверь, поистине сладко забрать самое дорогое тогда, когда надежда на лучшее сильна как никогда.
– Ты знаешь, что болен? Это ненормально.
– Знаю. Итак, твой ход, Лаллин.
Князь окинул доску беглым взглядом и, не трогая ферзя, сделал ход конем. Потянулся к вражеской пешке, скользнув по оголовью фигуры загнутым когтем. И вновь очертания поплыли, показывая длинную, непропорциональную ящерицу – подобие хейларов.
– Если говорить об успехах… На деле все ваши «фигуры» заслуживают одного – выбраковки. Это бледное подобие оригинала. Давно стоит признать провал подражательского проекта.
– Чего не дано – того не дано. Я не ученый.
– Если не можешь творить сам, стоит использовать с умом чужие наработки. Кстати, об этом… Что мешает мне самому с умом использовать знания о твоей игре?
– То, что в итоге виноватым окажешься ты? – На губах хозяина дворца расцвела усмешка. – Неужели ты думаешь, что я не продумал, на кого свалить вину в случае окончательного провала? Ай-яй… а ведь знаешь меня достаточно давно и хорошо.
– Думаешь, поверят?
– Конечно, поверят! Ты же у нас само зло и кошмарный ученый, именем которого до сих пор пугают первокурсников в академиях! Лаллин Черное Золото и «так делать нельзя» – почти синонимы!
Судя по тому, как прищурились черные глаза Князя, его собеседник попал в точку и по больному месту.
– Ладно… Тогда что мешает мне просветить Арвиля?
– Ты сам, – открыто ухмыльнулся фейри, заправив волосы за острое ухо.
– В смысле?
– Я тоже знаю тебя. В твоих глазах Сотник – грубый и неотесанный зверь. Творение, по нелепому капризу судьбы оказавшееся одушевленным. Ты считаешь себя ответственным и желаешь дать им шанс? Да. Но суть твоего брезгливого неприятия к хейларам не изменилась и за тысячи лет. Ты воскресишь умерших и самоустранишься, как только получишь возможность. Предоставишь им самостоятельно выгрызать у мира свою свободу. И у меня.
Хозяин замка, затерянного в бескрайнем океане погибающего мира, вывел на поле своего ферзя и насмешливо прищурился:
– Итак, ситуация: вилка классическая. Тебе шах, Лаллин. Если ты защитишь своего короля, я съем ферзя. Я в выигрыше. В любом случае.
– Так-то оно так… – неблагой фейри поднял глаза от доски. – Но в погоне за красивым ходом ты, как и всегда, упустил из вида важную деталь. Коня. Самую непредсказуемую фигуру в шахматах. У нас пат, враг мой.
Прикосновение к коню, очертания привычно меняются, и вот на доске стоит миниатюрная светловолосая девушка. Да, самая непредсказуемая фигура этой партии. Поединок глаз ничего не дал. Они давно не конкурировали, наверное, с самого детства… Да и сейчас – что делить бессмертным фейри?
Глава 1
Анли-Гиссар… Как много в этом слове.
Я полулежала в кольце рук мужа, откинув голову ему на плечо, и задумчиво смотрела на пляшущий в камине огонь. Мы находились в общей гостиной. Небольшой зал был отделан деревянными панелями, по которым плясали янтарные отблески волшебного пламени.
Настоящий огонь мы пока не рисковали разводить. Уже не в целях конспирации, ибо после состоявшейся встречи с представителями Изначальной империи поздновато переживать на эту тему. Но не стоило забывать, что город стар. И система дымоходов – последнее, о чем думали сейчас те, кто возвращал его к жизни.
Было тихо. Только легкое потрескивание таких же иллюзорных дров нарушало безмолвие. Это уже стало своеобразной традицией. Собираться тут и… наслаждаться тем неуловимым, что витает в воздухе.
Сюда приходили те, кто хотел особенной тишины. Фейри, драконы, хейлары. Какая разница кто ты, если душа требует неведомого? Известно, что острее всего мы чувствуем одиночество именно в галдящей толпе. Как ни странно, то, что ты не одинок, можно ощутить и там, где много людей и нелюдей. Вот, например, в этом зале.
Я повернула голову. На шкуре у камина разлегся большой черный хейлар с фиолетовыми глазами. Он бездумно смотрел в пустоту.
Господин Анли-Гиссара. Арвиль Тейнмир. Тот, кого я называла другом. Тот, с кем нам предстоит пройти большой путь, чтобы сохранить чувства. Мы оба это понимали.
Рядом с Аром растянулась стройная рыжеволосая девушка, словно опоясанная длинным черным хвостом Сотника. Все же странно. Как бы Арвиль ни развлекался с другими, он всегда возвращался к огненной драконице. Я не представляю, как Криона это терпела, с ее-то собственнической натурой. А может, просто была недостаточно привязана, чтобы ревновать? Хотя когда для этого чувства требовались крепкие связи? Увы, ревность рождается гораздо раньше любви.
Беглая принцесса Огненной Долины стала умнее.
Окинув красивую и гармоничную пару еще одним взглядом, я покосилась на группу фейри в другой стороне зала. Презрев диваны, пуфы, ковры и подушки, они растянулись прямо на полу. Беспорядочно, порой закидывая друг на друга руки и ноги. И они… светились. Едва заметно, словно кожа искрилась. Как объяснял Тайлин, таким образом его народ обменивается энергией, если отношения между особями достаточно доверительны. Так и сказал! Особями…
– Все же фейри – это такие… фейри, – чуть слышно протянул над ухом Ринвейл.
Я только кивнула и отвела взгляд от занятной дивной компании. Конечно, открыто и долго смотреть невежливо. А то и опасно. Ведь это не просто работники, специалисты, которых пригласил Лаллин для решения сложной и увлекательной задачи под кодовым названием «возродить то, что я разрушил». Это древние фейри. Скучающие. Которые цепляются за любой шанс разнообразить жизнь. И последнее, что нужно, – стать объектом такого интереса.
– Любопытно, Арвиль не боится заводить необременительные отношения с девушками-бабушками такого толка? А если древняя остроухая дева им всерьез увлечется?
Я пожала плечами и постаралась выкинуть из головы мысли о личной жизни Сотника. В конце концов, это не мое дело.
С вылазки в столицу Изначальной империи прошло полторы недели. Полторы недели с момента обнаружения у меня уникальных способностей, родственных тем, что имеются у командира хейларов. И ничего не произошло! Все с интересом на меня посмотрели в различных уровнях магического зрения, что-то записали, сказали «угу» и отправили восвояси.
Я по-прежнему занималась с десятником Алишином, который самоотверженно пытался сделать из огненной драконицы – драконицу воинственную. Кое-что получалось. В условиях полуосадного положения Анли-Гиссара и опасностей подгорного мира данные навыки были очень актуальны. Проводились и обычные занятия: настоящая (читай – не сфальсифицированная) история; дипломатия; психология… Но ни слова о загадочной магии хейларов!
Я пока ждала. Разговоров на эту тему не заводила, так как понимала, что дел у всех – воз и тележка. Но… странно это.
От размышлений о недавнем прошлом меня отвлек Ринвейл. Рука мужа скользнула по изгибу талии, и я вопросительно покосилась на рыжего дракона. Он выразительно мотнул головой в сторону выхода из зала. Чуть подумав, я кивнула и медленно поднялась. Супруг сразу же беззвучно встал и, взяв меня за руку, направился к дверям. Когда за нами закрылись тяжелые створки, отрезая от зала тишины, спокойствия и медитации всея населения Анли-Гиссара, муж сказал: