Сначала я хотел отправить половину домой, но потом подумал и решил, что не стоит. Быстрее управимся. Конечно, чтобы перенести по частям ИЛ-2, хватило бы вообще человек пять или шесть.
Но ведь надо будет ещё очистить самолёт от земли, в которую он частично провалился с течением времени. Да и просеку до ближайшей дороги вырубить не помешает, ведь, несмотря на то, что все деревянные части самолёта уже сгнили, остов фюзеляжа всё ещё довольно массивный, и не везде мы с ним сможем протиснуться между деревьями.
И действительно, в назначенный день мы управились довольно быстро, и уже через четыре часа, то, что осталось от самолёта уже бережно хранилось в одном из наших ангаров.
И хотя сам памятник будет установлен в Свете Коммунизма, приводить ИЛ-2 в порядок придётся в Новом Пути. И тоже своими силами. Но и тут никаких проблем возникнуть не должно.
Конечно, самолёт мы пока не починим, но как минимум вернём ему былой внешний вид.
А вообще, насчёт полной починки я тоже думал. Да и с семьёй мы об этом разговаривали. Особенно эта идея запала в душу Вите. Он сразу начал меня уговаривать обязательно это сделать, ведь как здорово будет, если на девятое мая, у нас, как на настоящем параде пролетит над колхозом военный самолёт.
Тем более, что даже лётчики свои имеются.
Но, к сожалению, ресурсов на полноценную починку у нас пока не было, так что какое-то время самолёт простоит просто памятником. А вот потом, на его место в новом парке, мы установим уже каменную копию, а этот станет памятником живым.
А пока я мечтал и искал подходящих скульпторов, которые бы могли отлить фигуры лётчиков, слухи обо всём этом просочились много куда.
И вот в один из дней, у меня на пороге стоял человек, которого ну я совсем не ожидал увидеть.
— Прасковин Кирилл Петрович, — представился он, — я из Вторчермета.
— Слушаю вас, — пожал ему руку я.
Мне в тот момент даже в голову не пришло, для чего он приехал. Но он быстро перешёл к делу.
— Я слышал у вас здесь найдено больше тонны металлолома.
И вот тут я понял к чему он ведёт. И от возмущения у меня всё внутри аж заклокотало.
— О чём вы? — холодно спросил я, надеясь, что он поймёт свою ошибку отступит.
— Но как же… фюзеляж от военного самолёта. Он, как и любая находка на советской земле, является неделимой государственной собственностью, и его присвоение карается по закону…
— Стоп, стоп! — прервал я его, — никакой это не лом. Это будущий памятник героическим подвигам лётчиков прошедшей войны. Мы его восстановим и установим в новой аллее героев, которую уже начали проектировать.
Прасковин пожал плечами.
— Страна нуждается в металле. Промышленность — это основа для благосостояния любой страны. А памятник можно и из бетона отлить.
Да уж. И не поспоришь. Со своей колокольни он даже по-своему прав. Сбор металлов в это время, также как сбор стекла и макулатуры, имел большое значение для страны. Этим буквально заставляли заниматься даже пионеров в школе.
Но этот самолёт я им не отдам. Это наша история. Я и так знал, что очень много танков и другой военной техники было переработано в погоне за наживой в девяностые. Причём, даже специально взрывали танки, которые ещё были на ходу. Но новой власти до этого не было дела, а ведь вполне можно было найти им лучшее применение.
Я задумался. Конечно, мой депутатский значок давал мне возможность всё согласовать без особых, как я на то надеялся, проблем. Но почему бы не пойти навстречу и этому товарищу?
Видя, что я долго не отвечаю, он добавил:
— Разумеется, государство выплатит вам вознаграждение по стандартной ставке.
Да уж, я был, мягко говоря, не в восторге от его требований, но всё-таки решил сделать встречное предложение:
— Ладно, Кирилл Петрович, давайте так. Вы оставляете наш памятник в покое, а мы вместо этого всем нашим большим колхозом объявим сбор металлолома и поможем вам выполнить план по его сбору. Как вам такое?
— Ну… даже не знаю.
Видимо, для него шанс сразу забрать большой кусок лома выглядел гораздо соблазнительней, чем чего-то ждать и надеяться, что мы не подведём. Так что я решил помочь ему принять правильное решение.
— Ну вы же понимаете, что как для депутата верховного совета, у меня вряд ли возникнут проблемы при согласовании нашей инициативы, и зарегистрировать найденный фюзеляж, как мемориальный экспонат не составит большого труда. В принципе, я и так собирался этим заняться в скором времени, — немного приврал я, так как до его визита, я как-то даже и не подумал, что это необходимо.
На этом моменте он сдался:
— В таком случае, буду только рад нашему сотрудничеству, — кисло улыбнулся он.
Что ж, раз пообещал, надо выполнять. И на ближайшем собрании я объявил о конкурсе по сбору металлолома. Призами первым местам должны были стать несколько наборов свеженапечатанных книг. Планировались и поощрительные призы, чуть менее ценные.
Это всё, помимо обычной оплаты за лом, естественно.
С самолётом я тоже всё уладил официально, чтобы больше никто и не думал на него посягнуть.
Теперь оставалось дождаться его починки и открытия аллеи. Насчёт памятников и памятных табличек я уже тоже договорился.
Тем временем, наконец-то, прибыло оборудование для вязальной мастерской. А все необходимые материалы для изготовления конечного продукта мы уже подготовили.
И я с нетерпением ждал, когда уже наши красочные детские свитеры, шарфы и прочие предметы одежды с героями советских сказок и мультфильмов появятся не только в планах, но и в реальности. Уверен их ждёт оглушительный успех.
Глава 18
Дом для Галины Борисовны я выбирал с особой тщательностью. Во-первых, он должен находиться в Свете Коммунизма, поближе к могиле сыновей, так она сама пожелала, и я могу её понять. Во-вторых, возраст у неё уже приличный, мне очень не хотелось, чтобы она жила в доме без удобств. К счастью большая часть работ, связанных с канализацией и установкой водопровода была уже окончена, так что я довольно быстро нашёл подходящий дом.
Следующим шагом стал ремонт. Я же не мог заселить её в дом с выбитыми окнами и гнилым полом, совесть бы не позволила. Материалы на ремонт были, так что мне оставалось только найти рабочие руки. Но я скажу так, стоило мне подъехать к этому дому, чтобы осмотреть всё как следует, соседи тотчас сбежались.
Я так им и сказал, что в доме этом будет проживать мать наших героев, которым совсем скоро мы установим мемориал. Мне не пришлось ни за кем бегать, да что уж тут, даже просить не пришлось, колхозники сами вызвались помочь. Причём, как женщины, так и мужчины. Каждый из них желал внести свою лепту. Так что я достаточно быстро нашёл мужиков, готовых в свободное от работы время заменить гнилой пол и окна, включая другой мелкий ремонт. Женщины взяли на себя побелку, вынос старых и ненужных вещей, а также огород. Галина Борисовна успела рассказать про свою любовь к земледелию, так что, думаю, это её порадует. Две небольшие грядочки, скорее так, для души. Будущее соседки уже пообещали навещать женщину и помогать с хозяйством.
— Картошку мы сами ей дадим, помидоры и огурцы тоже. Пусть цветы здесь посадит или что-то простенькое, чтобы глаз радовало. По своей матери знаю, как люди её возраста не любят просить о помощи, так что мы постараемся быть внимательными, — пообещала одна из соседок.
— А мы с золовкой компоты закрываем, соленья разные на зиму готовим и варенье, — обратилась ко мне другая, — тоже поделимся, нужды испытывать не будет!
Сколько смотрю, всё не могу привыкнуть к доброте обычных колхозников. Бывают между ними ссоры, конфликты и разногласия, но, если беда придёт, всегда постараются прийти друг другу на выручку.
Это касается и Красной зари. Раньше они косо на нас поглядывали, слухи разные пускали, а меня так вообще терпеть не могли, но стоило им попасть в беду, как мы принялись всеми силами помогать. Тут уже не до личной неприязни было, нет, об этом даже никто не думал.